Название: Astronomy in Reverse
Автор оригинала: pansley
Оригинал: archiveofourown.org/works/12968454?view_full_wo...
Пэйринг: Джеймс "Баки" Барнс / Стив Роджерс
Размер: макси
Статус: в процессе
Описание:
Через год после того, как Зимний Солдат провалил свою миссию в Вашингтоне, Баки Барнс делает все возможное, чтобы оставаться вне поля зрения Гидры и Стива Роджерса. Однако его надежды на мирную повседневную жизнь в забвении идут наперекосяк, когда он встречает нового героя Куинса: пацана с чистым сердцем и желанием умереть, и который носит дурацкую красно-синюю пижамку.
Последнее, чего ожидает Стив, когда он, наконец, находит Баки, это явно не то, что все это время этот человек жил в Куинсе, прямо у него под носом, и к тому же за два года, с тех пор, как они в последний раз видели друг друга, Баки каким-то образом обзавелся ребенком.
Глава 13
Автор оригинала: pansley
Оригинал: archiveofourown.org/works/12968454?view_full_wo...
Пэйринг: Джеймс "Баки" Барнс / Стив Роджерс
Размер: макси
Статус: в процессе
Описание:
Через год после того, как Зимний Солдат провалил свою миссию в Вашингтоне, Баки Барнс делает все возможное, чтобы оставаться вне поля зрения Гидры и Стива Роджерса. Однако его надежды на мирную повседневную жизнь в забвении идут наперекосяк, когда он встречает нового героя Куинса: пацана с чистым сердцем и желанием умереть, и который носит дурацкую красно-синюю пижамку.
Последнее, чего ожидает Стив, когда он, наконец, находит Баки, это явно не то, что все это время этот человек жил в Куинсе, прямо у него под носом, и к тому же за два года, с тех пор, как они в последний раз видели друг друга, Баки каким-то образом обзавелся ребенком.
Глава 13
Глава 13. Отцовская любовь.
Он молча следует за Стивом по длинному коридору, ведущему от комнаты Питера, пока они не подходят к двери в конце коридора и Стив не открывает ее, приглашая войти. Баки заходит, нисколько не удивившись, увидев спальню столь же безликую, как у Питера и у него, а также нетронутую кровать, как будто Стив еще даже не садился на нее.
Баки отходит в сторону и стоит, пока Стив заходит, закрывая за собой дверь. Они не были наедине после тех нескольких минут в самолете, поэтому Баки пристально рассматривает его, не зная, чего ожидать, затрудняясь определить выражение его лица. Стив выглядит усталым, но еще, как будто ему есть, что сказать, и он не может лечь спать, пока не сделает этого.
- Прости.
Баки резко смотрит на него, застигнутый врасплох:
- Что?
- Прости, - искренне снова говорит Стив, встречаясь с ним взглядом. – Я не стремлюсь опекать тебя. Я не хотел, чтобы это выглядело так.
В его голосе есть что-то такое, что совсем не нравится Баки.
- Значит, ты не считаешь, что я опасен? – с сомнением спрашивает он, позволяя имени Питера остаться непроизнесенным, зная, что Стив понял, что это подразумевалось. Лицо Стива напрягается в гримасе, показывающую испытываемую им неловкость, и борьбу с самим собой, чтобы не отвести взгляд.
- Я не сожалею о том, что сказал, - говорит он медленно и неохотно. – Я прошу прощение за то, как я это сказал.
- О.
Мгновение это слово висит между ними, и ни один из них не знает, что с этим делать. Стив переминается с ноги на ногу, перед тем, как со вздохом плюхнуться на край своей кровати, склонив голову.
- Мне пришлось убедить себя, что ты изменился, что ты не тот человек, каким был семьдесят лет назад, - печальная улыбка появляется на его лице, но в выражении его лица есть что-то, несомненно, измученное. – Но я не должен был относиться к тебе так, как будто ты из стекла. В те времена ты бы меня ударил за это.
- Меня сейчас так и подмывает ударить тебя за это, если тебе от этого станет легче, - говорит Баки и не может удержать легкую усмешку, когда Стив поднимает на него взгляд, приподняв одну бровь, прежде чем его собственная ухмылка расплывается по лицу, и они оба хихикают, немного рассеивая напряжение.
Баки вздыхает и садится рядом со Стивом на кровать, его внезапно охватывает нервозность. Это уму непостижимо быть здесь, сидеть рядом со Стивом и смеяться вместе над шуткой. Почему-то это кажется неправильным, как будто он нарушает правила, идет против течения. В животе у него сжимается комок беспокойства, но Баки сохраняет невозмутимое выражение лица и подавляет желание бежать.
- Я знаю, ты думаешь, что я не справлюсь с этим, - говорит он, продолжая смотреть прямо перед собой. – Но я справляюсь с этим уже год. И без особого труда, если уж на то пошло, - он не может сдержать изгиб уголков губ из-за гордой улыбки, которая появляется на его лице. – Питер хороший ребенок, и это много значит.
- Это просто трудно переварить, - честно говорит Стив, сцепив руки на коленях. –Два года назад я узнал, что ты жив, и… что Гидра сделала с тобой. А потом ты исчез. И я проводил все свое время, выискивая каждую базу, каждого агента, которого я мог найти, ожидая снова обнаружить тебя где-нибудь в плену. Но ты был в Квинсе, живя в квартире с подростком, который называет тебя папой.
Стив поворачивает голову и смотрит на него так пристально, словно ищет в его лице хоть какой-то намек на то, что на самом деле он не Баки. Он поднимает руку, и Баки замирает, наблюдая, полностью сосредоточив взгляд на пальцах Стива, когда те слегка касаются длинных волос, падающих на его плечи. Их глаза встречаются, когда Стив говорит:
- Я думал, что больше никогда тебя не увижу.
Баки сглатывает, отворачиваясь, давая возможность Стиву опустить руку. Он понимает, что для него, должно быть, было тяжело то, что Баки вернулся из мертвых, но слышать эту боль так отчетливо в его голосе было невыносимо, это заставляло его чувствовать себя больным из-за чувства вины.
Придя в себя, Стив говорит:
- Я пытаюсь понять, правда, пытаюсь.
- Я знаю, - мягко отвечает Баки, часть его кричит, что он не должен говорить лишнего, а остальная часть его жаждет рассказать Стиву все. Последние два года своей жизни он чувствует себя защищенным благодаря воспоминаниям, которые он создал, и тому, через что он прошел. Они не были идеальными, но они его; это его воспоминания и его жизненный опыт, и что-то глубоко внутри него отчаянно хочет сохранить их в безопасности, защитить.
Но также он хочет, чтобы Стив знал.
- Это были долгие пару лет, Стив. В тот первый год после Вашингтона я полностью полагался на свои инстинкты.
Стив напряжен, но он шевелится рядом с ним, настраиваясь на откровенность, и Баки практически чувствует, как внимательно Стив ловит каждое его слово, поэтому он продолжает:
- На самом деле у меня не было плана. Я просто собирался придерживаться главного: обзавестись жильем, едой, а это подразумевало наличие заработка. Я перебивался случайными заработками, выживал за счет пожертвований, а в остальном копался в мусоре. На самом деле я не думал ни о чем, кроме как выжить и залечь на дно, чтобы Гидра не смогла меня найти.
Несколько обиженное выражение появляется на лице Стива, но он ничего не говорит. Баки пытается, но не может сдержать улыбку на лице, когда говорит:
- А потом, однажды ночью, я шел домой и услышал какой-то шум в переулке. Я направился на шум, даже не успев понять, что делаю, и там был этот пацан, - улыбка становится шире, он не может сдержать радость от того, что добрался до истории о том, как они с Питером встретились в первый раз. – Этот маленький, тощий, глупо храбрый пацан противостоял целой банде уличных отморозков в своей пижаме и самодельной маске. Он неплохо справлялся, но было совершенно очевидно, что он понятия не имел, что делает.
Лицо Стива смягчается, как и ожидал Баки.
- Я не хотел вмешиваться. Но тут один из парней наставил на пацана пистолет, и тот замер. Я двинулся вперед, не думая, подставив под выстрел руку, чтобы блокировать его. А потом я узнал, что он связался со всеми этими парнями, чтобы попытаться вернуть чей-то кошелек, и все, о чем я мог думать: что со мной не так? Как я всегда в конечном итоге нахожу этих самоотверженных, безрассудных мелких сопляков вообще без чувства самосохранения.
Они вместе смеются, прежде чем Баки нетерпеливо продолжает:
- Сначала я не хотел иметь с ним ничего общего. Он последовал за мной домой, и я практически захлопнул дверь перед его носом. Я уже почувствовал, что пошел на глупый риск разоблачения себя. Я не собирался усугублять ситуацию.
Сидя на кровати, он наклоняется вперед, положив локти на колени, его улыбка полностью исчезает.
- Но то, как он смотрел на меня, Стив, я… я не мог понять, почему пацан был так рад проводить время с кем-то вроде меня, но это было так. И он оставался рядом, и каждый раз, когда он приходил, я так увлекался попытками выяснить почему, что не понял, когда на самом деле начал заботиться о нем.
- А как насчет его родителей? – спросил Стив. – Что с ними случилось?
- Я тоже хотел это знать, - задумчиво отвечает Баки. – Он приходил так часто, что я начал думать, что его родители либо отсутствуют, либо им плевать. Это бы объяснило, почему ему так хотелось проводить время со мной.
В нем просыпается чувство вины, когда он вспоминает, как раньше не доверял Питеру, как думал, что у пацана могут быть скрытые мотивы, в то время как правда была намного хуже.
- Когда я, наконец, спросил его… - начинает Баки и останавливается, когда от воспоминаний у него сжимается грудь, и ему ненавистна даже мысль о том, как сильно плакал Питер в его объятиях той ночью. – Я узнал, что его родители погибли в авиакатастрофе, когда он был маленьким, а его тетя и дядя, которые взяли его к себе, были застрелены за несколько месяцев до нашей встречи. Я узнал, что его перекидывали из одной приемной семьи в другую, где он подвергался жесткому обращению, и из-за своей мутации и исцеляющего фактора он не мог заставить кого-либо воспринимать это всерьез. Так что, в конце концов, он сбежал и жил в своей школе, когда я его встретил.
- Это ужасно, - говорит Стив с явным сочувствием в голосе. Он выглядит немного растерянным, как будто половина его хочет согласиться с тем, что Баки поступил правильно, а другая половина отказывается. – Это слишком много для ребенка.
- Да, - говорит Баки. – Я все думал, когда же он перестанет справляться, но он просто… продолжал идти вперед. Он стал Человеком-пауком, проводя свое время, помогая совершенно незнакомым людям, когда не был загружен работой и школой, и он всегда делал это с улыбкой на лице, и я понял, что он, наверное, одна из самых сильных личностей, которых я когда-либо встречал.
- Ты действительно любишь его, - говорит Стив, осознавая. Баки встречается с ним взглядом, желая, чтобы он увидел искренность в его словах. – Да. И я хотел… я хочу стать лучше ради него. Как я мог позволить себе расклеиться, если Питер себе этого не позволил? Я больше не хотел, чтобы ему приходилось нести все на своих плечах, поэтому я взял на себя ответственность.
Он снова тепло улыбается, и легкий намек на удовлетворение появляется в нем при виде Стива, который слегка лишился дара речи.
- Поэтому я устроился на работу, начав работать механиком у пожилой пары, которая владеет небольшим автосалоном. Они влюбились в Питера даже быстрее, чем я, и все складывалось довольно неплохо. Я работал, Питер ходил в школу, по вечерам мы тренировались, и Питер занимался своим патрулированием, как Человек-паук. У нас появились всякие маленькие традиции, такие как совместная готовка ужина, выгуливание собак одной леди по субботам и посещение нашей любимой бутербродной, когда нам не хотелось готовить. Я не могу объяснить, что эта повседневная жизнь сделала для меня. Я никогда раньше не чувствовал себя человеком.
После этих слов в Стиве что-то меняется. Его тело становится немного напряженным, но его лицо открыто и полно замешательства, находясь на грани понимания, поэтому Баки усиливает нажим, нуждаясь, чтобы он, наконец, понял:
- Я никогда ничего не хотел, Стив. Я не жил. Я просто поддерживал жизнь в своем теле и убегал от Гидры. И я думал, что этого достаточно, но… Питер заставил меня хотеть большего. Когда я смотрю на него, я могу думать только о том, что хочу дать ему, о жизни, которую я хочу, чтобы он имел. Мы стали обращаться друг к другу, как отец и сын, когда люди узнали, что мы живем вместе, но я начал думать о нем, как о своем ребенке, задолго до этого.
- И ты никогда… - начинает Стив, замолкая, ожидая, пока Баки повернется и снова посмотрит на него, прежде чем продолжить, - ты никогда… не думал о том, чтобы связаться со мной? Ни разу?
Баки бросает на него полный раскаяния взгляд, зная, что ответ, которого ждет Стив, не тот, который он может ему дать.
- Один раз, - говорит он извиняющимся тоном. – Питер внезапно заболел лихорадкой, которая не проходила, что бы я ни делал. Я не мог отвезти его в больницу, и все стало настолько плохо, что я думал, что он умрет. Я уже собирался привести тебя и остальных Мстителей к нам, даже если это означало позволить тебе арестовать меня, когда он, наконец, пришел в себя.
- Ты думал, я тебя арестую? – спрашивает Стив, явно удивленный. Он выглядит, может быть, немного обиженным, но Баки просто пригвождает его взглядом и говорит:
- Стив, последний раз, когда я видел тебя, я стрелял в тебя.
- Последний раз, когда ты видел меня, - возражает он, - ты вытащил меня из реки.
- Да. И я не знал, почему. Еще меньше я знал о том, как ты отреагируешь, если мы снова увидимся.
- Ну, скажу прямо, это… - Стив жестом очерчивает пространство вокруг них, растягивая губы в легкой улыбке, - совсем не то, что я ожидал.
Баки смеется, не в силах сдержать смех, и вся нелепость этого поистине дикого дня наваливается на него:
- Да. Не могу не согласиться.
Они разделяют молчаливую, но не неловкую минуту. Баки начинает чувствовать, что долгие часы дня сказываются на его теле, и хотя он скорее умрет, чем признает это, часть его с нетерпением ждет сна в «настоящей кровати», как выразился Старк. Он чувствует, как потребность во сне, проникает в его мышцы, и как тяжелеют его веки.
- Я хочу помочь тебе, - говорит Стив, возвращая его в состояние бодрствования. Баки поворачивается и смотрит на него, пристально и напряженно. Он ненавидит, что небольшая часть его ожидает, что Стив скажет: но только, если ты отпустишь Питера. Стив, которого он знает, никогда бы не стал. Ни один из них, на самом деле, уже не тот, кем был раньше.
- После того, как мы выясним, кто ответственен за Вену и почему они подставили тебя… - продолжает Стив, - я хочу помочь очистить твое имя и каким-то образом вытащить программирование Гидры из твоей головы.
- Позволь мне прояснить, - спокойно говорит Баки, - я готов сотрудничать. Меня бы здесь не было, если бы это было не так. Но я не собираюсь отказываться от Питера, и он является моим главным приоритетом. Он на первом месте, понимаешь?
- Да, - говорит Стив, и легкая улыбка, с которой он улыбается ему, почти дает Баки повод поверить. – Я слышу тебя, Бак. Я на твоей стороне. Если ты говоришь, что Питер важнее всего, значит Питер важнее всего.
Стив неуверенно кладет руку ему на плечо, сжимая, что является таким знакомым и одновременно чуждым. Баки встречается с ним глазами и всматривается в них, гадая, чувствует ли Стив то же самое: считает ли он, что этот момент является почему-то чем-то напоминающим и в то же время чужеродным.
Но Стив прогоняет эту мысль, снова похлопывая и говоря голосом, полным обещания:
- Я с тобой рядом до конца, - он выдерживает пристальный взгляд Баки, так похоже на Стива, пытаясь показать, что это правда. – С вами обоими.
Баки хочет, вопреки всем нервам в своем теле, поверить ему. Поэтому он слегка кивает и немного ослабляет свою настороженность, его плечи расслабляются, а металлический кулак разжимается на ноге.
- Хорошо.
Усталость быстро затягивает его в сон, но большую часть ночи он спит некрепко и прерывисто. Баки несколько раз просыпается, бросая взгляд на белый диван, и каждый раз его сердце сжимается, когда он видит его пустым, прежде чем он вспоминает, где они находятся и что Питер крепко спит в соседней комнате. Он ворочается с боку на бок, каждый раз засыпая всего на несколько минут, пока не замечает, что солнце начинает подниматься за прозрачными белыми занавесками, обрамляющими окно, и он не может больше лежать.
Он должен признать, что вид из его комнаты потрясающий. Густые деревья огораживают обильно озелененный задний двор, который тянется до самой кромки воды, а озеро такое огромное и темное в свете раннего утра, что Баки едва видит противоположный берег. У причала кружат птицы, склонив головы, как будто они все еще спят: похоже, никто еще не проснулся в этом отдаленном уголке мира, кроме Баки. Туман ползет по поверхности воды дымчатыми белыми облаками, отчего все вокруг кажется холодным.
Надеюсь, Питер не замерз, думает он, внезапно захотев пойти и проверить. Он добирается до двери Питера, прежде чем передумывает. Вчера у них был долгий день, и сейчас еще рано, а он хочет, чтобы Питер как можно лучше выспался, ему это нужно. Дома это было бы неважно, если бы Баки проверил его, пока тот спит, так как они делили одно пространство на двоих. Но здесь, за закрытой дверью в призрачно тихой комнате вдали от цивилизации, наверное, малейший шум разбудит Питера, и Баки не хочет беспокоить его, открывая дверь, чтобы проверить.
Вместо этого он решает еще раз осмотреть поместье, отмечая каждую точку обзора из каждого окна. Дом до жути тихий из-за холодной, дремлющей атмосферы. Баки напрягается, чтобы услышать хоть один звук, но ничего не слышно, даже скрипа кровати. Он почти снова направляется к комнате Питера, но прежде чем он осознает, его ноги доставляют его к двери Стива.
Немного удивляет, что Стив еще не проснулся – хотя, насколько он знает, может быть, и проснулся. Стив мог бодрствовать, беспокойно лежа там, как Баки, и заставляя свой мозг работать на полную мощность, пытаясь понять, что делать.
Баки не может заставить себя проявить сочувствие. Стив всегда был таким: всегда брал ответственность за то, что совершенно его не касалось, с тех пор, как они были детьми. Его не удивляет, что Стив будет чувствовать ответственность за его действия, что он возьмется защищать Баки от мира, а мир от Баки, как будто у него есть право вмешиваться в то, что, по его мнению, требует вмешательства, под предлогом «так будет правильно».
Но он также понимает, что на самом деле все не так просто. Это больше, чем желание Стива защитить «невиновного» человека, и если бы ситуация была обратной, он бы, наверное, попытался держать все под контролем для Стива так же, как Стив для него. Он понимает, что цинично игнорировать, что они значат друг для друга, и если бы Стив знал, что Баки больше даже не считает их друзьями, это, вероятно, сломало бы его.
Чувство вины из-за этой мысли уводит его прочь от закрытой двери и из коридора. Он проходит мимо еще одного большого окна и видит, что солнце поднялось немного выше, и туман рассеивается над озером, давая миру намек на большее тепло. Он решает быть полезным и направляется на кухню, чтобы приступить к готовке завтрака, намереваясь заставить Питера съесть как можно больше, когда ребенок проснется. В конце концов, вчера он мало ел, а Баки всегда становится не по себе от мысли, что его ребенок голодает.
Он рассматривает содержимое холодильника с немалым подозрением. Старк был необычайно щедр с того момента, как они приехали сюда, и полностью заставленные полки с большим количеством еды, чем Баки даже может перечислить – это просто еще один тревожный звоночек в его голове. Одно дело, если бы Старк казался настороженным или нервничающим из-за них и пытался купить их лояльность, но это не так – за исключением вчерашнего дня, когда Баки наклонился над ним и посмотрел ему в лицо – Старк, кажется, больше раздражен его присутствием, чем испытывает страх перед ним.
Так что тот факт, что он будет обращаться с ними как с гостями, а не заключенным, мягко говоря, сбивает с толку. Какой у него может быть мотив или интерес? Если Гидра действительно уничтожена, как утверждает Стив, то не то чтобы у Баки было много ценной информации для передачи. Может быть, это как то связано с соглашениями? Может быть, Старк пытается заманить их ложным чувством безопасности, чтобы иметь возможность использовать их в качестве рычага в своих переговорах? Или использовать их против Стива? Если новости, о которых говорили Питер и Нед, были верны, тогда Стив довольно громко возражал против подписания чего-либо с тех пор, как король Ваканды предложил эту идею. Может быть с того момента, как Баки подставили, Старк видел во всем этом возможность изменить мнение Стива или заставить его?
Баки вздыхает и включает нагревательный элемент плиты, готовясь приготовить обильную еду. Эта теория кажется неправильной даже ему. В Тони Старке есть определенно что-то злокозненное, но сама мысль о том, что он будет организовывать какой-то коварный заговор с целью шантажа именно Стива, кажется просто нелепой. Конечно, есть шанс, что Старк просто пытается – в своей манере – быть по-настоящему милым и любезным, но это тоже не подходит. У Старка нет причин относится к такому «террористу», как он, с таким уровнем гостеприимства.
Так что, если его мотивы не являются ни хорошими, ни злыми, то какие они?
Баки останавливается в разгар жарки бекона. Может быть, дело вовсе не в нем. Может быть, Баки абсолютно не причем, и все это, с того момента, как Старк увидел их на складе, было связано с Питером.
Тошнота наполняет его живот. Старк знал о Человеке-пауке, обращался напрямую к Питеру каждый раз, когда демонстрировал им любую степень гостеприимства, от описания дома до их спален, еды и даже лаборатории. Он демонстрировал все это Питеру, а не Баки, но зачем? Чего он мог добиваться, делая ему предложение, не один раз, а дважды, взять Питера к себе?
Шквал ужасных, черных мыслей наполняют его голову. Старк может добиваться чего угодно, и ничего хорошего в этом нет. Он может хотеть собственного многообещающего сына, гения и героя, в качестве наследника всего, что он построил. Он может хотеть нового Мстителя, кого-то, кто присоединится к команде, чтобы преклоняться и следовать за ним. Или он может хотеть…
Баки отходит от горячей плиты и позволяет своей руке жужжать и изгибаться из-за волнения появившегося внутри. На мгновение его охватывает холодный ужас, который мгновенно вспыхивает ослепительной горячей яростью, заставляя его голову кружиться, а зубы сжиматься. Рациональная часть его мозга говорит, что он понятия не имеет, правда ли это, что Старк может быть просто излишне дружелюбным чудаком, который любит детей, что Питер маленький и напуганный, и, возможно, этот человек просто делает все возможное, чтобы облегчить ему жизнь, но остальная часть его, яростно защищающая сторона, уже гудит от сильного желания, не похожего ни на что, что он когда-либо испытывал, ни на что, что когда-либо испытывала любая его сторона.
Я убью его, думает Баки, испуганный тем, как легко эта мысль пришла ему в голову. Он не знает эту часть себя. Был ли старый Баки Барнс таким яростным защитником или это что-то новое? Является ли это симптомом того, что сделал Гидра, или он всегда был способен на такой гнев? И что подумает Питер, если узнает, что его отец на мгновение был настолько охвачен желанием убить героя его детства, что у него закружилась голова.
Баки пытается сделать глубокий вдох, вырванный из своих мыслей громким треском шипящего бекона позади себя, вернувшего его в настоящее: к теплой, светлой кухне, к запаху еды, к солнцу, спускающему лучи на поверхность небесно-голубого озера, простирающемуся за окном, к зелени леса, к хору поющих птиц. Он пытается сосредоточиться на всем этом, чтобы отпустить ярость, позволить беспокойству постепенно исчезнуть, пока он сосредотачивается на здесь и сейчас.
Подавляя гнев и страх, Баки заканчивает готовить завтрак практически на автопилоте, не позволяя своим мыслям отвлекаться от действий. Когда все готово, он накрывает тарелки, чтобы не остыло, и идет в коридор будить Питера.
Он тихо стучит в дверь и мягко зовет:
- Пит? Ты не спишь?
Ответа не последовало, так что Баки стучит снова, немного громче:
- Эй, парень. Пора вставать, завтрак готов.
По-прежнему не слышно ни звука, поэтому Баки хмурится и хватается за дверную ручку, озвучивая легкое предупреждение: «Я захожу», - прежде чем открыть дверь. Его мгновенно поражает пустота небрежно заправленной кровати, как будто Питер сделал не больше, чем натянул одеяло обратно на подушки.
- Питер? – зовет он, глядя на дверь, ведущую в ванную комнату, и видя, что дверь открыта, а свет выключен.
Баки смотрит в потолок, не тратя время на поиски маленького черного ящика связи с ИИ дома.
- Где Питер?
- Он в подвале с мистером Старком.
С грохочущим сердцем Баки заставляет себя всеми фибрами души сохранять спокойствие, задавая вопрос:
- Делая что?
Целая секунда молчания, прежде чем она отвечает, распаляет его:
- Мне были даны указания, не говорить вам.
Баки бросается к лестнице, его левая рука дрожит, а перед глазами стоит красная пелена.
Дверь в лабораторию закрыта, но Баки слышит голос Питера внутри, слышит тихое звучание его речи. Она не может удержать его, когда он распахивает дверь, его рука сминает металлическую ручку, как пластилин. Питер и Старк оборачиваются и смотрят на него широко раскрытыми глазами, и гнев со страхом немного успокаиваются в нем, когда он видит, что они сидят на приличном расстоянии друг от друга, между ними находится стол, и они просто разговаривают.
- Питер, - сразу же говорит он, неспособный скрыть напряжение в своем голосе. – Ты в порядке?
Питер вопросительно поднимает бровь и в замешательстве окидывает себя взглядом:
- Да? – наполовину говорит, наполовину спрашивает он, явно не понимая, почему Баки спрашивает, прежде чем снова смотрит на него и его глаза слегка расширяются. – У тебя все нормально?
Баки рассматривает их еще мгновение, позволяя себе осознать, что это не то, о чем он думал, что все в порядке.
- Да, - говорит он, его нервы на пределе, и Питер выглядит не убежденным. – Завтрак готов. Иди наверх и поешь, пока не остыло.
- Ладно, - говорит Питер, оглядываясь на Старка и улыбаясь ему, тепло и искренне. На столе перед ним лежит большой бумажный пакет, Питер поднимает его и засовывает под мышку, когда встает. – Еще раз спасибо, мистер Старк.
- Без проблем, парень, - отвечает Старк, его плечи немного напряжены, а руки беспокойно ерзают по столу. – Ты можешь приходить сюда, когда захочешь.
Питер широко улыбается, явно взбудораженный, совершенно не замечая ожесточенного взгляда, которым Баки пригвождает Старка.
- Это было бы здорово! – говорит он, затем подходит к Баки с пакетом в руке, уже готовый присесть ему на уши. – Пап, это потрясающее место, оно намного более продвинутое, чем лаборатория робототехники в школе! Нед бы точно обалдел, если бы оказался здесь.
- Уверен, что так и было бы, - говорит Баки, головой кивая в сторону лестницы. – Давай, иди.
Лицо ребенка слегка вытягивается, и Баки чувствует укол вины, ненавидя то, что он отмахнулся от него подобным образом.
- А ты разве не идешь?
Баки поднимает голову, ловит взгляд Старка и удерживает его.
- Через минуту, - говорит он.
- Ладно, - снова говорит Питер, посылая Старку еще одну благодарную улыбку, прежде чем покинуть лабораторию и начать подниматься по лестнице. Баки отпускает раздавленную ручку и тихо закрывает за собой дверь.
- Питер сказал мне, что ты просто мастер на все руки, - говорит Старк, легкомысленно глядя на него. – И я надеюсь, это правда, потому что в противном случае я тебе выставлю счет за это.
- На твоем месте я бы меньше беспокоился о доме, а больше о своем скелете в шкафу, - холодно отвечает Баки.
- Прошу прощения?
Баки движется вперед, наблюдая, как Старк все сильнее напрягается по мере его приближения, пока не встает по другую сторону стола, упершись в него ладонями. Старк откидывается назад, отчаянно пытаясь выглядеть невозмутимым, но он скрещивает ноги, а его пальцы барабанят по столу еще быстрее.
- Я пытался понять, чего ты хочешь, - тихо говорит Баки, его тон ровный и холодный, а взгляд – тем более. – Ломаю голову, чтобы понять, что ты хочешь от моего ребенка. И, честно говоря, независимо от того, к какому выводу я прихожу, в нем нет ничего хорошего.
Он наклоняется немного ближе, его левая рука поднимается, чтобы схватить Старка за плечо, когда тот пытается откинуться назад, удерживая его неподвижно, давая ему возможность почувствовать хватку и давление своей руки.
- Надеюсь, само собой понятно, - копирует его Баки, - что если ты когда-нибудь прикоснешься к этому ребенку, Старк, на этой планете не хватит ни денег, ни технологий, ни сверхчеловеческой силы, чтобы спасти тебя от меня, - он усиливает свою хватку, наблюдая, как лицо Старка искажается от боли. – Я убью тебя. Не забывай об этом.
На лице Старка боль смешивается с чем-то еще, предоставив Баки минутную паузу для попытки понять что это. Под болью Старк кажется удивленным, но не так, когда Баки вломился к ним. Удивление на секунду превращается в замешательство, а затем, к недоумению Баки, вырастает в обиду.
- Какого хрена? – говорит Старк, стряхивая его руку с плеча. Баки позволяет ему. – Ты серьезно прямо сейчас сыпешь угрозами, как отец потенциальному ухажеру?
Баки хмурится:
- О чем ты говоришь?
- Это ты о чем говоришь? – Старк встает, выглядя настолько по-настоящему оскорбленным, что ход мыслей Баки заходит в тупик. – Я рискую своей шеей, чтобы уберечь твою задницу киборга от тюрьмы в Ваканде, и это моя благодарность?
- А что, по-твоему, я должен был подумать? – говорит Баки, выпрямляясь и чувствуя себя глупо, подвергнувшись жесткой критике со стороны Старка. – С тех пор, как ты его увидел, ты странно заинтересован в нем, ты все время предлагаешь взять его к себе, а потом притащил его сюда и сказал своем роботу-дворецкому не говорить мне зачем? Тебе не кажется, что это пиздец как подозрительно?
- Может быть, тебе, - говорит Старк без агрессии, поднимая в знак капитуляции руки. – Но я нахожусь по другую сторону от этого, Барнс. По-твоему мои действия кажутся подозрительными тебе? А какими, ты думаешь, мне кажутся твои?
- Что?
Старк спокойно смотрит на него и жестом указывает на дверь, как будто Питер все еще стоит там.
- Я ищу этого ребенка много дней, и когда нахожу его, он находится с международным террористом-убийцей, который в лучшем случае, не в состоянии контролировать свои действия на сто процентов, - он поднимает руку, начиная все перечислять, считая на пальцах. – За неполные двадцать четыре часа, что я наблюдал за вами, я видел, как яростно ты начинаешь защищать – хотя я больше склонен называть это собственичеством – я видел, что вы, парни, обнимаетесь больше, чем любой подросток должен хотеть это делать с взрослым, которого он знает только год, я видел, как он демонстрировал достаточно признаков тревоги, чтобы назвать это расстройством, не говоря уже о том, что у него явная задержка роста, также я знаю, что вы, парни, разделяли однокомнатную квартиру прямо из фильма ужасов, и в довершение всего, он кажется полностью зависимым от тебя.
- Он мой ребенок, - заявляет Баки, оскорбленный, хотя Старк его еще ни в чем не обвинил. – Конечно, он зависит от меня.
Старк разглядывает его, прикидывая:
- Похоже, ты тоже очень зависишь от него.
- Что именно ты хочешь этим сказать? – спокойствие в собственном голосе удивляет его. – Да, мы ближе друг другу, чем в обычных семьях, и мы находим утешение друг в друге, наверное, больше, чем это происходит в обычных семьях, но этот ребенок прошел через многое. Ты понятия не имеешь, что пережил Питер.
- Да, - говорит Тони. – Согласен.
Баки суживает глаза, его тело принимает оборонительную позу, несмотря на все его усилия.
- Если бы ты знал так много, как говоришь, ты бы понимал, что Питеру со мной ничего не грозит.
Лицо Старка слегка меняется, к замешательству Баки, становясь почти полным раскаянья.
- Я знаю это, - тихо и надменно говорит он, будто заставляя себя посмотреть Баки в глаза, - … теперь.
- Что?
Тони вздыхает, отодвигаясь и отходя от стола, чтобы подойти к рабочему столу с голографическим монитором.
- Не думаю, что ты опасен для него, - неохотно говорит он, как будто не может признать, что был неправ. – Я поторопился с суждениями.
Баки не может скрыть удивления в своем голосе:
- Это не очень-то похоже на извинение.
Старк поворачивается и пригвождает его широко раскрытым недоверчивым взглядом:
- Алло, ты только что обвинил меня в том, что я настоящий монстр, где мои извинения? – он по настоящему, драматично прижимает руку к груди, и Баки физически не в состоянии удержаться от ухмылки. – А также учитывая все вышеперечисленное, позволившее избежать тюрьмы и, возможно, казни? Немного благодарности не помешало бы.
- Я поблагодарю тебя за гостеприимство, когда ты перестанешь пытаться отобрать у меня ребенка, - честно говорит ему Баки, возвращая тон разговора к более серьезному. – И когда ты скажешь, какого черта он тебя так интересует?
Выражение лица Тони напрягается, как будто он пытается контролировать его и терпит неудачу. Он опускает глаза, потирая затылок от стыда или смущения, или от того и другого разом, и говорит:
- Я собирался усыновить его.
- Что?
Мгновение Старк молчит, словно борясь с собой, чтобы решиться. Он снова ерзает, потом вздыхает, засовывая руки в карманы.
- Человек-паук, - он снова вздыхает, ничего не проясняя. На растерянное выражение лица Баки он достает свой телефон и показывает голографический экран, нажимая на кнопки, пока не начинает проигрываться видео. Сердце Баки замирает, когда он смотрит закольцованное видео Питера в тот день, когда он остановил автобус, вовремя приземлившись перед ним и принимая на себя всю его тяжесть. Видео останавливается как раз перед тем, как Баки должен был выскочить из толпы и подбежать к нему, и он не может сказать по лицу Тони, знает тот об этом или нет.
- Когда я увидел это видео, я подумал, черт возьми, этот ребенок кое-что может. Поэтому я попросил Пятницу сохранять все, что она сможет найти, связанное с этим Человеком-пауком на случай, если нам когда-нибудь понадобится его помощь.
Он закрывает видео и убирает телефон, его спина все еще остается напряженной.
- Когда все это дерьмо с соглашением началось, я мимоходом отметил, что, возможно, пришло время ввести Человека-паука в эту солянку, но Пятница сказала мне, что его не видели на протяжении нескольких месяцев, - после чего Тони смотрит на него, незло, но серьезно. – И я забеспокоился. В некотором смысле я немного винил себя за то, что я не удосужился проверить раньше. Не потребовалось много усилий, чтобы выяснить его тайную личность, - он ухмыляется Баки, поддразнивая. – Как для умного ребенка, он никогда не догадывался, что на крышах и в переулках есть более чем достаточно камер. Хватало кадров, где он снимал маску, чтобы составить профиль, а затем база данных сделала всю работу.
Баки вздыхает, сопротивляясь желанию спрятать лицо в ладонях, и Старк широко улыбается ему, прежде чем взять себя в руки.
- Как только у меня появилось имя, я начал изучать его прошлое, и… - Тони замолкает, взглядом уставившись куда-то вдаль. – Ну, будучи сам сиротой, признаю, что у меня практически сразу появились теплые чувства к нему.
Внимая ему, Баки опускается на стул, который до этого занимал Питер, продолжая слушать.
- Я почувствовал себя обязанным помочь ему, когда прочитал, что его родители умерли. Но когда я узнал, что его тетя и дядя тоже умерли, и что он оказался в системе, ну, что тут можно сказать, - Тони подсаживается на поверхность стола, положив локти на колени. – Я немедленно позвонил и узнал, что я должен сделать, чтобы подать заявление на усыновление.
- Почему? – спрашивает Баки, не в силах сдержаться. – Питер не единственный сирота в Нью-Йорке. На тот момент ты даже еще не встречался с ним.
Тони улыбается, сжимая руки вместе.
- Не встречался, но у меня были подробные заметки его школьных кураторов, консультантов, прошлых учителей, и так далее. Единственное, что бросалось в глаза, был откровенно идиотский отчет, составленный его социальным работником, который, мягко говоря, представил Питера не в очень хорошем свете. Это настолько отличалось от всего, что все остальные говорили о нем, что мне пришлось изучить его. И когда я понял, что все это чушь собачья, и что этот ребенок не только дважды осиротел, но также подвергся жестокому обращению и был назван лжецом за это, что ж. У меня действительно не было выбора, кроме как вмешаться.
- Вмешаться?
- То, что следовало сделать его социальному работнику, - объясняет Тони. – Я обошел все приемные семьи и сам все выяснил. Было нетрудно заметить признаки жесткого обращения, так как я действительно воспользовался глазами, - в сухости голоса Старка каким-то образом проскальзывает юмор, но ни один из них не смеется; Тони выглядит взвинченным от беспокойства, а Баки чувствует скапливающееся напряжения от гнева. – Я сделал несколько звонков, чтобы убедиться, что ни один из этих ублюдков больше не приблизится к ребенку, но Питера я не нашел. Последний дом, который я посетил, был каким-то жутким приютом для мальчиков с этой ужасной религиозной леди, которая управляла им, и она была абсолютно бесполезна. Потребовалось десять минут показывать ей фотографии Питера, чтобы она вспомнила, что не видела его больше года.
В Баки одновременно вспыхивают два чувства – прежде всего ярость оттого, что Питер вообще оказался в руках таких людей, и облегчение оттого, что он нашел его, когда это случилось.
- Так что единственное место, которое я отложил, чтобы посмотреть, была его школа, если бы это все не рвануло – извини, но это не игра слов – когда нас попросили привезти тебя, и Стив психанул и ушел в самоволку. Если бы ничего этого не случилось, я бы появился в его школе и спросил его, не хочет ли он остаться со мной.
- Зачем? – снова спрашивает Баки, все еще полный подозрений, несмотря на то, что распознал искренность в тоне собеседника. Тони смотрит на него, более откровенно, чем до сих пор, рассматривая Баки так, как будто в первый раз, с тех пор как они встретились, тот не вызывает в нем чувства неприязни своим присутствием.
- Я знаю, как тяжело жить, когда у тебя нет семьи, - говорит Тони, как будто его убивает необходимость сказать это. – Или еще хуже, когда у тебя есть семья, но они только используют тебя. Я не хотел, чтобы это случилось с ним. Так что, может быть, мне любопытно, что ребенка, который смог пройти через такие трудности, все вокруг продолжают описывать, как луч солнца, можешь подать на меня в суд за это, - он пожимает плечами, стараясь выглядеть беспечным, но Баки лучше, чем кто-либо, понимает, что что-то заставило Тони почувствовать ответственность за Питера. – Подумал, что, по крайней мере, с ним стоит встретиться.
- Послушай, - говорит Баки, вздыхая, кладя руку на стол, так как вес металла начинает мешать. – Я понимаю, что ты… просто пытаешься помочь, но независимо от этого, попытка разлучить нас недопустима. Мне все равно, насколько хорошие у тебя намерения. Ты не заберешь его.
Старк пристально смотрит на него, раскидывая руки в стороны, как будто охватывая пространство вокруг них.
- Разве, похоже, что я пытаюсь забрать его? Ради бога, Барнс, ваши спальни разделены только одной стеной. Ты был весьма красноречив в том, что мы не разлучаем вас, и мы это сделали, - его ершистый хмурый вид усиливается, подчеркивая резкие линии на его лице, которых не было несколько мгновений назад. – Да, я предлагал присмотреть за ним. Ключевое слово здесь. Предлагал. За какого гоблина – похитителя детей – ты меня принимаешь?
- Вчера ты казался совершенно непреклонным в том, что он не может остаться со мной, - отвечает Баки, прищуриваясь. – Похоже, тебе было все равно, чего мы оба хотим, поскольку ты поступаешь правильно.
Невыносимо, что это качество Старк, похоже, разделяет вместе со Стивом.
- Невольно ты постоянно находишься на расстоянии одной фразы от убийства людей, - отвечает Тони, но его хмурый вид исчезает, и его место занимает спокойный, почти сочувствующий взгляд. – Прости, если вчера я думал, что оставлять ребенка на твое попечение не такая уж хорошая идея.
Баки моргает, нахмурив брови:
- Вчера?
- Да, что ж, - быстро говорит Тони, спрыгивая со стола и потягивая спину. – Как я уже сказал, я поторопился с суждениями. Не пойми меня неправильно, но тебе нужна профессиональная помощь, прежде чем я совершенно буду спокоен, позволяя тебе растить ребенка, но предоставить тебе эту помощь – это то, что я, по крайней мере, могу сделать. Наверное.
Баки позволяет тишине повисеть между ними, прежде чем спросить:
- Что такого сказал Питер, что изменило твое мнение?
- Это сказал не Питер, - говорит Тони. – Это сказал ты.
- Что я сказал?
- Прошлой ночью, - уточняет он. – Прости, да, я слушал. Опять же, можешь подать на меня в суд, я просто стараюсь быть осторожным в отношении того, чтобы позволить убийце свободно разгуливать по своему дому. В любом случае, я слышал, что ты дал Питеру выбор, чтобы выбраться из всего этого, и я кое-что понял.
- Что же? – спрашивает Баки.
Тони смотрит в пол, не спеша отвечать, и когда он снова поднимает глаза и встречается с ним взглядом, его лицо наполняется поразительным количеством эмоций.
- Есть много детей, у которых нет родителей, которые любят их, - говорит он. – Я не собираюсь отнимать его у родителя, который это делает.
К тому времени, когда Баки покидает подвал и направляется обратно наверх, он не уверен, как относиться к их заключению в этом странном месте и к их еще более странному тюремщику. Часть его все еще категорически не доверяет этому человеку и его предполагаемым добрым намерениям, но другая часть, так сказать неуемная часть, была отчасти – ну, за неимением лучшего слова – очарована его прямотой и его, похоже, искренним желанием помочь. Баки может понять, почему он так нравится Стиву и почему тот доверяет ему, чего бы это ни стоило.
Но он по-прежнему не знает, что на самом деле чувствует по отношению к ним обоим. Стив казался более открытым к изменению своего мнения после осознания, насколько Питер важен для Баки, а Тони казался более открытым к изменению своего мнения после осознания, насколько Баки важен для Питера, и он понимает, что должен быть благодарен за это, но не может совсем заставить себя потерять бдительность. Все еще слишком много тревоги, слишком много здорового опасения, говорящего ему быть готовым каждую секунду к любому сюрпризу, необходимость иметь план, чтобы забрать Питера и убежать при первых признаках опасности.
Напряжение и тревога спадают, по крайней мере, на некоторое время, когда он поворачивает за угол и видит Питера, стоящего на кухне и с головы до ног залитого солнечным светом, струящимся из больших открытых окон. В этом есть что-то такое, из-за чего тот выглядит находящимся в безопасности, охваченный этим светом и возящийся с микроволновкой с умиротворенным выражением на лице. Он выглядит так, как будто здесь ничего не может причинить ему вред, и на мгновение Баки позволяет себе поверить, что это правда.
- Ты не ел? – спрашивает он, наблюдая, как Питер вынимает из микроволновки полную тарелку и одновременно ставит в нее такую же полную. Питер смотрит на него через плечо, немного смущенно улыбается и говорит:
- Э-э, нет, извини. Я хотел дождаться тебя.
- В разогретом виде будет не так вкусно, - говорит Баки, хотя предполагает, что уже поздно что-либо предпринимать.
- Тогда не надо было так надолго задерживаться, - дразнится Питер, смеется и ныряет в сторону, когда Баки шутливо щелкает его.
Они садятся есть за большую барную стойку, и Питер, не теряя времени, сразу же приступает к возбужденной болтовне, которую он, наверное, до смерти хотел начать с тех пор, как покинул лабораторию.
- Мистер Старк показывал тебе свой 3D-принтер? Он гораздо более продвинутый, чем те, что у нас в школе. Клянусь, он прямо из «Стар Трека»! Нед сошел бы с ума, если бы раздобыл такой. Я могу только надеяться, что он использует свой талант в благих целях.
- Вам, парни, будет о чем поговорить, когда мы вернемся домой, - говорит Баки.
Питер улыбается, но его плечи слегка опускаются, и он вздыхает, глядя на свою уже пустую тарелку.
- Жаль, что я не могу позвонить ему.
Баки мягко ерошит его волосы, когда встает и относит посуду в раковину.
- Я знаю, мелкий. Мне тоже жаль.
- Как ты думаешь, мы здесь долго пробудем? – спрашивает Питер, присоединяясь к нему у стойки и начиная помогать споласкивать и сушить посуду, пока Баки моет.
- Я не уверен, - честно отвечает он, чувствуя, как возвращается беспокойство. Он бросает взгляд на Питера и борется с искушением засыпать его вопросами, не желая, чтобы тот заметил недоверие Баки к их временным соседям еще больше, чем уже есть. Независимо от того, какие конфликты могут возникнуть между ним и Стивом с Тони, нет никаких причин, по которым Питер должен знать об этом, это только еще больше расстроит его.
Баки вздыхает и спускает воду из раковины.
- Питер, - начинает он, вытирая руки. – Послушай… я знаю, что Старк очень любезен и щедр, и он помог нам в трудной ситуации, но я хочу, чтобы ты знал, что ты не должен делать то, что он говорит.
- Я знаю, - говорит Питер, следуя его примеру и вытирая собственные руки. – Я уже сказал ему, что не поеду с ним.
Баки вздрагивает от удивления.
- Сказал? – говорит он и Питер кивает. – Что он сказал?
Питер широко улыбается, радостно и возбуждено, наклоняется и поднимает бумажный пакет, который он оставил лежать на стойке, и с радостным видом протягивает его Баки:
- Он дал мне это.
Баки заглядывает в пакет:
- Что это?
- Одну секунду, - Питер разворачивается и бросается в коридор. – Я покажу тебе!
Это занимает минуту, но затем Питер выходит из коридора, возвращаясь обратно, и Баки выпрямляется и оглядывает его широко раскрытыми удивленными глазами.
- Черт возьми, парень, посмотри на себя…
- Хорошо? – говорит Питер, и Баки слышит улыбку в его голосе, но он не может видеть ее под красной маской, обтягивающей лицо, как и весь костюм тело. На костюме есть едва заметный узор паутины и большие белые глаза, что полностью соответствует имени Человека-паука.
- Он сделал тебе это?
- Ага, - говорит Питер, задирая маску на лоб, и он выглядит настолько искренне счастливым, что это пугает Баки. Он выглядит, как будто находится в своей стихии, как будто родился в этом костюме. – Разве это не здорово? Он такой высокотехнологичный. Я так сильно хочу полетать на паутине.
- Потолки здесь достаточно высокие, - шутит Баки. – А если серьезно, Питер, он тебе очень идет. Давно тебе было пора сделать апгрейд, - он улыбается, но чувствует, как в груди появляется чувство неуверенности. Он никогда бы не смог подарить Питеру что-то подобное. – Больше никаких плохо пришитых удлинителей рукавов.
Питер смеется и заканчивает стягивать маску, затем останавливается и бросает взгляд за спину Баки. Баки поворачивается, прослеживает за его взглядом и видит Стива, стоящего рядом и наблюдающего за ними. Стив улыбается и входит с вежливым:
- Доброе утро.
- Доброе, - говорит Баки, чувствуя себе странно, как только произносит это.
Стив подходит к нему и останавливается рядом, с любопытством изучая Питера:
- Новый костюм?
- Э-э, да, - говорит Питер. Нервно. – Мне его дал мистер Старк.
На лице Стива появляется удивление:
- Когда? Только что?
Питер кивает, и Баки собирается сказать ему пойти переодеться, чтобы предоставить ему выход из затруднительного положения, когда Стив снова улыбается и спрашивает:
- Ну, тогда, как насчет небольшого спарринг-матча, чтобы ты мог испробовать его?
Баки отходит в сторону и стоит, пока Стив заходит, закрывая за собой дверь. Они не были наедине после тех нескольких минут в самолете, поэтому Баки пристально рассматривает его, не зная, чего ожидать, затрудняясь определить выражение его лица. Стив выглядит усталым, но еще, как будто ему есть, что сказать, и он не может лечь спать, пока не сделает этого.
- Прости.
Баки резко смотрит на него, застигнутый врасплох:
- Что?
- Прости, - искренне снова говорит Стив, встречаясь с ним взглядом. – Я не стремлюсь опекать тебя. Я не хотел, чтобы это выглядело так.
В его голосе есть что-то такое, что совсем не нравится Баки.
- Значит, ты не считаешь, что я опасен? – с сомнением спрашивает он, позволяя имени Питера остаться непроизнесенным, зная, что Стив понял, что это подразумевалось. Лицо Стива напрягается в гримасе, показывающую испытываемую им неловкость, и борьбу с самим собой, чтобы не отвести взгляд.
- Я не сожалею о том, что сказал, - говорит он медленно и неохотно. – Я прошу прощение за то, как я это сказал.
- О.
Мгновение это слово висит между ними, и ни один из них не знает, что с этим делать. Стив переминается с ноги на ногу, перед тем, как со вздохом плюхнуться на край своей кровати, склонив голову.
- Мне пришлось убедить себя, что ты изменился, что ты не тот человек, каким был семьдесят лет назад, - печальная улыбка появляется на его лице, но в выражении его лица есть что-то, несомненно, измученное. – Но я не должен был относиться к тебе так, как будто ты из стекла. В те времена ты бы меня ударил за это.
- Меня сейчас так и подмывает ударить тебя за это, если тебе от этого станет легче, - говорит Баки и не может удержать легкую усмешку, когда Стив поднимает на него взгляд, приподняв одну бровь, прежде чем его собственная ухмылка расплывается по лицу, и они оба хихикают, немного рассеивая напряжение.
Баки вздыхает и садится рядом со Стивом на кровать, его внезапно охватывает нервозность. Это уму непостижимо быть здесь, сидеть рядом со Стивом и смеяться вместе над шуткой. Почему-то это кажется неправильным, как будто он нарушает правила, идет против течения. В животе у него сжимается комок беспокойства, но Баки сохраняет невозмутимое выражение лица и подавляет желание бежать.
- Я знаю, ты думаешь, что я не справлюсь с этим, - говорит он, продолжая смотреть прямо перед собой. – Но я справляюсь с этим уже год. И без особого труда, если уж на то пошло, - он не может сдержать изгиб уголков губ из-за гордой улыбки, которая появляется на его лице. – Питер хороший ребенок, и это много значит.
- Это просто трудно переварить, - честно говорит Стив, сцепив руки на коленях. –Два года назад я узнал, что ты жив, и… что Гидра сделала с тобой. А потом ты исчез. И я проводил все свое время, выискивая каждую базу, каждого агента, которого я мог найти, ожидая снова обнаружить тебя где-нибудь в плену. Но ты был в Квинсе, живя в квартире с подростком, который называет тебя папой.
Стив поворачивает голову и смотрит на него так пристально, словно ищет в его лице хоть какой-то намек на то, что на самом деле он не Баки. Он поднимает руку, и Баки замирает, наблюдая, полностью сосредоточив взгляд на пальцах Стива, когда те слегка касаются длинных волос, падающих на его плечи. Их глаза встречаются, когда Стив говорит:
- Я думал, что больше никогда тебя не увижу.
Баки сглатывает, отворачиваясь, давая возможность Стиву опустить руку. Он понимает, что для него, должно быть, было тяжело то, что Баки вернулся из мертвых, но слышать эту боль так отчетливо в его голосе было невыносимо, это заставляло его чувствовать себя больным из-за чувства вины.
Придя в себя, Стив говорит:
- Я пытаюсь понять, правда, пытаюсь.
- Я знаю, - мягко отвечает Баки, часть его кричит, что он не должен говорить лишнего, а остальная часть его жаждет рассказать Стиву все. Последние два года своей жизни он чувствует себя защищенным благодаря воспоминаниям, которые он создал, и тому, через что он прошел. Они не были идеальными, но они его; это его воспоминания и его жизненный опыт, и что-то глубоко внутри него отчаянно хочет сохранить их в безопасности, защитить.
Но также он хочет, чтобы Стив знал.
- Это были долгие пару лет, Стив. В тот первый год после Вашингтона я полностью полагался на свои инстинкты.
Стив напряжен, но он шевелится рядом с ним, настраиваясь на откровенность, и Баки практически чувствует, как внимательно Стив ловит каждое его слово, поэтому он продолжает:
- На самом деле у меня не было плана. Я просто собирался придерживаться главного: обзавестись жильем, едой, а это подразумевало наличие заработка. Я перебивался случайными заработками, выживал за счет пожертвований, а в остальном копался в мусоре. На самом деле я не думал ни о чем, кроме как выжить и залечь на дно, чтобы Гидра не смогла меня найти.
Несколько обиженное выражение появляется на лице Стива, но он ничего не говорит. Баки пытается, но не может сдержать улыбку на лице, когда говорит:
- А потом, однажды ночью, я шел домой и услышал какой-то шум в переулке. Я направился на шум, даже не успев понять, что делаю, и там был этот пацан, - улыбка становится шире, он не может сдержать радость от того, что добрался до истории о том, как они с Питером встретились в первый раз. – Этот маленький, тощий, глупо храбрый пацан противостоял целой банде уличных отморозков в своей пижаме и самодельной маске. Он неплохо справлялся, но было совершенно очевидно, что он понятия не имел, что делает.
Лицо Стива смягчается, как и ожидал Баки.
- Я не хотел вмешиваться. Но тут один из парней наставил на пацана пистолет, и тот замер. Я двинулся вперед, не думая, подставив под выстрел руку, чтобы блокировать его. А потом я узнал, что он связался со всеми этими парнями, чтобы попытаться вернуть чей-то кошелек, и все, о чем я мог думать: что со мной не так? Как я всегда в конечном итоге нахожу этих самоотверженных, безрассудных мелких сопляков вообще без чувства самосохранения.
Они вместе смеются, прежде чем Баки нетерпеливо продолжает:
- Сначала я не хотел иметь с ним ничего общего. Он последовал за мной домой, и я практически захлопнул дверь перед его носом. Я уже почувствовал, что пошел на глупый риск разоблачения себя. Я не собирался усугублять ситуацию.
Сидя на кровати, он наклоняется вперед, положив локти на колени, его улыбка полностью исчезает.
- Но то, как он смотрел на меня, Стив, я… я не мог понять, почему пацан был так рад проводить время с кем-то вроде меня, но это было так. И он оставался рядом, и каждый раз, когда он приходил, я так увлекался попытками выяснить почему, что не понял, когда на самом деле начал заботиться о нем.
- А как насчет его родителей? – спросил Стив. – Что с ними случилось?
- Я тоже хотел это знать, - задумчиво отвечает Баки. – Он приходил так часто, что я начал думать, что его родители либо отсутствуют, либо им плевать. Это бы объяснило, почему ему так хотелось проводить время со мной.
В нем просыпается чувство вины, когда он вспоминает, как раньше не доверял Питеру, как думал, что у пацана могут быть скрытые мотивы, в то время как правда была намного хуже.
- Когда я, наконец, спросил его… - начинает Баки и останавливается, когда от воспоминаний у него сжимается грудь, и ему ненавистна даже мысль о том, как сильно плакал Питер в его объятиях той ночью. – Я узнал, что его родители погибли в авиакатастрофе, когда он был маленьким, а его тетя и дядя, которые взяли его к себе, были застрелены за несколько месяцев до нашей встречи. Я узнал, что его перекидывали из одной приемной семьи в другую, где он подвергался жесткому обращению, и из-за своей мутации и исцеляющего фактора он не мог заставить кого-либо воспринимать это всерьез. Так что, в конце концов, он сбежал и жил в своей школе, когда я его встретил.
- Это ужасно, - говорит Стив с явным сочувствием в голосе. Он выглядит немного растерянным, как будто половина его хочет согласиться с тем, что Баки поступил правильно, а другая половина отказывается. – Это слишком много для ребенка.
- Да, - говорит Баки. – Я все думал, когда же он перестанет справляться, но он просто… продолжал идти вперед. Он стал Человеком-пауком, проводя свое время, помогая совершенно незнакомым людям, когда не был загружен работой и школой, и он всегда делал это с улыбкой на лице, и я понял, что он, наверное, одна из самых сильных личностей, которых я когда-либо встречал.
- Ты действительно любишь его, - говорит Стив, осознавая. Баки встречается с ним взглядом, желая, чтобы он увидел искренность в его словах. – Да. И я хотел… я хочу стать лучше ради него. Как я мог позволить себе расклеиться, если Питер себе этого не позволил? Я больше не хотел, чтобы ему приходилось нести все на своих плечах, поэтому я взял на себя ответственность.
Он снова тепло улыбается, и легкий намек на удовлетворение появляется в нем при виде Стива, который слегка лишился дара речи.
- Поэтому я устроился на работу, начав работать механиком у пожилой пары, которая владеет небольшим автосалоном. Они влюбились в Питера даже быстрее, чем я, и все складывалось довольно неплохо. Я работал, Питер ходил в школу, по вечерам мы тренировались, и Питер занимался своим патрулированием, как Человек-паук. У нас появились всякие маленькие традиции, такие как совместная готовка ужина, выгуливание собак одной леди по субботам и посещение нашей любимой бутербродной, когда нам не хотелось готовить. Я не могу объяснить, что эта повседневная жизнь сделала для меня. Я никогда раньше не чувствовал себя человеком.
После этих слов в Стиве что-то меняется. Его тело становится немного напряженным, но его лицо открыто и полно замешательства, находясь на грани понимания, поэтому Баки усиливает нажим, нуждаясь, чтобы он, наконец, понял:
- Я никогда ничего не хотел, Стив. Я не жил. Я просто поддерживал жизнь в своем теле и убегал от Гидры. И я думал, что этого достаточно, но… Питер заставил меня хотеть большего. Когда я смотрю на него, я могу думать только о том, что хочу дать ему, о жизни, которую я хочу, чтобы он имел. Мы стали обращаться друг к другу, как отец и сын, когда люди узнали, что мы живем вместе, но я начал думать о нем, как о своем ребенке, задолго до этого.
- И ты никогда… - начинает Стив, замолкая, ожидая, пока Баки повернется и снова посмотрит на него, прежде чем продолжить, - ты никогда… не думал о том, чтобы связаться со мной? Ни разу?
Баки бросает на него полный раскаяния взгляд, зная, что ответ, которого ждет Стив, не тот, который он может ему дать.
- Один раз, - говорит он извиняющимся тоном. – Питер внезапно заболел лихорадкой, которая не проходила, что бы я ни делал. Я не мог отвезти его в больницу, и все стало настолько плохо, что я думал, что он умрет. Я уже собирался привести тебя и остальных Мстителей к нам, даже если это означало позволить тебе арестовать меня, когда он, наконец, пришел в себя.
- Ты думал, я тебя арестую? – спрашивает Стив, явно удивленный. Он выглядит, может быть, немного обиженным, но Баки просто пригвождает его взглядом и говорит:
- Стив, последний раз, когда я видел тебя, я стрелял в тебя.
- Последний раз, когда ты видел меня, - возражает он, - ты вытащил меня из реки.
- Да. И я не знал, почему. Еще меньше я знал о том, как ты отреагируешь, если мы снова увидимся.
- Ну, скажу прямо, это… - Стив жестом очерчивает пространство вокруг них, растягивая губы в легкой улыбке, - совсем не то, что я ожидал.
Баки смеется, не в силах сдержать смех, и вся нелепость этого поистине дикого дня наваливается на него:
- Да. Не могу не согласиться.
Они разделяют молчаливую, но не неловкую минуту. Баки начинает чувствовать, что долгие часы дня сказываются на его теле, и хотя он скорее умрет, чем признает это, часть его с нетерпением ждет сна в «настоящей кровати», как выразился Старк. Он чувствует, как потребность во сне, проникает в его мышцы, и как тяжелеют его веки.
- Я хочу помочь тебе, - говорит Стив, возвращая его в состояние бодрствования. Баки поворачивается и смотрит на него, пристально и напряженно. Он ненавидит, что небольшая часть его ожидает, что Стив скажет: но только, если ты отпустишь Питера. Стив, которого он знает, никогда бы не стал. Ни один из них, на самом деле, уже не тот, кем был раньше.
- После того, как мы выясним, кто ответственен за Вену и почему они подставили тебя… - продолжает Стив, - я хочу помочь очистить твое имя и каким-то образом вытащить программирование Гидры из твоей головы.
- Позволь мне прояснить, - спокойно говорит Баки, - я готов сотрудничать. Меня бы здесь не было, если бы это было не так. Но я не собираюсь отказываться от Питера, и он является моим главным приоритетом. Он на первом месте, понимаешь?
- Да, - говорит Стив, и легкая улыбка, с которой он улыбается ему, почти дает Баки повод поверить. – Я слышу тебя, Бак. Я на твоей стороне. Если ты говоришь, что Питер важнее всего, значит Питер важнее всего.
Стив неуверенно кладет руку ему на плечо, сжимая, что является таким знакомым и одновременно чуждым. Баки встречается с ним глазами и всматривается в них, гадая, чувствует ли Стив то же самое: считает ли он, что этот момент является почему-то чем-то напоминающим и в то же время чужеродным.
Но Стив прогоняет эту мысль, снова похлопывая и говоря голосом, полным обещания:
- Я с тобой рядом до конца, - он выдерживает пристальный взгляд Баки, так похоже на Стива, пытаясь показать, что это правда. – С вами обоими.
Баки хочет, вопреки всем нервам в своем теле, поверить ему. Поэтому он слегка кивает и немного ослабляет свою настороженность, его плечи расслабляются, а металлический кулак разжимается на ноге.
- Хорошо.
***
Усталость быстро затягивает его в сон, но большую часть ночи он спит некрепко и прерывисто. Баки несколько раз просыпается, бросая взгляд на белый диван, и каждый раз его сердце сжимается, когда он видит его пустым, прежде чем он вспоминает, где они находятся и что Питер крепко спит в соседней комнате. Он ворочается с боку на бок, каждый раз засыпая всего на несколько минут, пока не замечает, что солнце начинает подниматься за прозрачными белыми занавесками, обрамляющими окно, и он не может больше лежать.
Он должен признать, что вид из его комнаты потрясающий. Густые деревья огораживают обильно озелененный задний двор, который тянется до самой кромки воды, а озеро такое огромное и темное в свете раннего утра, что Баки едва видит противоположный берег. У причала кружат птицы, склонив головы, как будто они все еще спят: похоже, никто еще не проснулся в этом отдаленном уголке мира, кроме Баки. Туман ползет по поверхности воды дымчатыми белыми облаками, отчего все вокруг кажется холодным.
Надеюсь, Питер не замерз, думает он, внезапно захотев пойти и проверить. Он добирается до двери Питера, прежде чем передумывает. Вчера у них был долгий день, и сейчас еще рано, а он хочет, чтобы Питер как можно лучше выспался, ему это нужно. Дома это было бы неважно, если бы Баки проверил его, пока тот спит, так как они делили одно пространство на двоих. Но здесь, за закрытой дверью в призрачно тихой комнате вдали от цивилизации, наверное, малейший шум разбудит Питера, и Баки не хочет беспокоить его, открывая дверь, чтобы проверить.
Вместо этого он решает еще раз осмотреть поместье, отмечая каждую точку обзора из каждого окна. Дом до жути тихий из-за холодной, дремлющей атмосферы. Баки напрягается, чтобы услышать хоть один звук, но ничего не слышно, даже скрипа кровати. Он почти снова направляется к комнате Питера, но прежде чем он осознает, его ноги доставляют его к двери Стива.
Немного удивляет, что Стив еще не проснулся – хотя, насколько он знает, может быть, и проснулся. Стив мог бодрствовать, беспокойно лежа там, как Баки, и заставляя свой мозг работать на полную мощность, пытаясь понять, что делать.
Баки не может заставить себя проявить сочувствие. Стив всегда был таким: всегда брал ответственность за то, что совершенно его не касалось, с тех пор, как они были детьми. Его не удивляет, что Стив будет чувствовать ответственность за его действия, что он возьмется защищать Баки от мира, а мир от Баки, как будто у него есть право вмешиваться в то, что, по его мнению, требует вмешательства, под предлогом «так будет правильно».
Но он также понимает, что на самом деле все не так просто. Это больше, чем желание Стива защитить «невиновного» человека, и если бы ситуация была обратной, он бы, наверное, попытался держать все под контролем для Стива так же, как Стив для него. Он понимает, что цинично игнорировать, что они значат друг для друга, и если бы Стив знал, что Баки больше даже не считает их друзьями, это, вероятно, сломало бы его.
Чувство вины из-за этой мысли уводит его прочь от закрытой двери и из коридора. Он проходит мимо еще одного большого окна и видит, что солнце поднялось немного выше, и туман рассеивается над озером, давая миру намек на большее тепло. Он решает быть полезным и направляется на кухню, чтобы приступить к готовке завтрака, намереваясь заставить Питера съесть как можно больше, когда ребенок проснется. В конце концов, вчера он мало ел, а Баки всегда становится не по себе от мысли, что его ребенок голодает.
Он рассматривает содержимое холодильника с немалым подозрением. Старк был необычайно щедр с того момента, как они приехали сюда, и полностью заставленные полки с большим количеством еды, чем Баки даже может перечислить – это просто еще один тревожный звоночек в его голове. Одно дело, если бы Старк казался настороженным или нервничающим из-за них и пытался купить их лояльность, но это не так – за исключением вчерашнего дня, когда Баки наклонился над ним и посмотрел ему в лицо – Старк, кажется, больше раздражен его присутствием, чем испытывает страх перед ним.
Так что тот факт, что он будет обращаться с ними как с гостями, а не заключенным, мягко говоря, сбивает с толку. Какой у него может быть мотив или интерес? Если Гидра действительно уничтожена, как утверждает Стив, то не то чтобы у Баки было много ценной информации для передачи. Может быть, это как то связано с соглашениями? Может быть, Старк пытается заманить их ложным чувством безопасности, чтобы иметь возможность использовать их в качестве рычага в своих переговорах? Или использовать их против Стива? Если новости, о которых говорили Питер и Нед, были верны, тогда Стив довольно громко возражал против подписания чего-либо с тех пор, как король Ваканды предложил эту идею. Может быть с того момента, как Баки подставили, Старк видел во всем этом возможность изменить мнение Стива или заставить его?
Баки вздыхает и включает нагревательный элемент плиты, готовясь приготовить обильную еду. Эта теория кажется неправильной даже ему. В Тони Старке есть определенно что-то злокозненное, но сама мысль о том, что он будет организовывать какой-то коварный заговор с целью шантажа именно Стива, кажется просто нелепой. Конечно, есть шанс, что Старк просто пытается – в своей манере – быть по-настоящему милым и любезным, но это тоже не подходит. У Старка нет причин относится к такому «террористу», как он, с таким уровнем гостеприимства.
Так что, если его мотивы не являются ни хорошими, ни злыми, то какие они?
Баки останавливается в разгар жарки бекона. Может быть, дело вовсе не в нем. Может быть, Баки абсолютно не причем, и все это, с того момента, как Старк увидел их на складе, было связано с Питером.
Тошнота наполняет его живот. Старк знал о Человеке-пауке, обращался напрямую к Питеру каждый раз, когда демонстрировал им любую степень гостеприимства, от описания дома до их спален, еды и даже лаборатории. Он демонстрировал все это Питеру, а не Баки, но зачем? Чего он мог добиваться, делая ему предложение, не один раз, а дважды, взять Питера к себе?
Шквал ужасных, черных мыслей наполняют его голову. Старк может добиваться чего угодно, и ничего хорошего в этом нет. Он может хотеть собственного многообещающего сына, гения и героя, в качестве наследника всего, что он построил. Он может хотеть нового Мстителя, кого-то, кто присоединится к команде, чтобы преклоняться и следовать за ним. Или он может хотеть…
Баки отходит от горячей плиты и позволяет своей руке жужжать и изгибаться из-за волнения появившегося внутри. На мгновение его охватывает холодный ужас, который мгновенно вспыхивает ослепительной горячей яростью, заставляя его голову кружиться, а зубы сжиматься. Рациональная часть его мозга говорит, что он понятия не имеет, правда ли это, что Старк может быть просто излишне дружелюбным чудаком, который любит детей, что Питер маленький и напуганный, и, возможно, этот человек просто делает все возможное, чтобы облегчить ему жизнь, но остальная часть его, яростно защищающая сторона, уже гудит от сильного желания, не похожего ни на что, что он когда-либо испытывал, ни на что, что когда-либо испытывала любая его сторона.
Я убью его, думает Баки, испуганный тем, как легко эта мысль пришла ему в голову. Он не знает эту часть себя. Был ли старый Баки Барнс таким яростным защитником или это что-то новое? Является ли это симптомом того, что сделал Гидра, или он всегда был способен на такой гнев? И что подумает Питер, если узнает, что его отец на мгновение был настолько охвачен желанием убить героя его детства, что у него закружилась голова.
Баки пытается сделать глубокий вдох, вырванный из своих мыслей громким треском шипящего бекона позади себя, вернувшего его в настоящее: к теплой, светлой кухне, к запаху еды, к солнцу, спускающему лучи на поверхность небесно-голубого озера, простирающемуся за окном, к зелени леса, к хору поющих птиц. Он пытается сосредоточиться на всем этом, чтобы отпустить ярость, позволить беспокойству постепенно исчезнуть, пока он сосредотачивается на здесь и сейчас.
Подавляя гнев и страх, Баки заканчивает готовить завтрак практически на автопилоте, не позволяя своим мыслям отвлекаться от действий. Когда все готово, он накрывает тарелки, чтобы не остыло, и идет в коридор будить Питера.
Он тихо стучит в дверь и мягко зовет:
- Пит? Ты не спишь?
Ответа не последовало, так что Баки стучит снова, немного громче:
- Эй, парень. Пора вставать, завтрак готов.
По-прежнему не слышно ни звука, поэтому Баки хмурится и хватается за дверную ручку, озвучивая легкое предупреждение: «Я захожу», - прежде чем открыть дверь. Его мгновенно поражает пустота небрежно заправленной кровати, как будто Питер сделал не больше, чем натянул одеяло обратно на подушки.
- Питер? – зовет он, глядя на дверь, ведущую в ванную комнату, и видя, что дверь открыта, а свет выключен.
Баки смотрит в потолок, не тратя время на поиски маленького черного ящика связи с ИИ дома.
- Где Питер?
- Он в подвале с мистером Старком.
С грохочущим сердцем Баки заставляет себя всеми фибрами души сохранять спокойствие, задавая вопрос:
- Делая что?
Целая секунда молчания, прежде чем она отвечает, распаляет его:
- Мне были даны указания, не говорить вам.
Баки бросается к лестнице, его левая рука дрожит, а перед глазами стоит красная пелена.
***
Дверь в лабораторию закрыта, но Баки слышит голос Питера внутри, слышит тихое звучание его речи. Она не может удержать его, когда он распахивает дверь, его рука сминает металлическую ручку, как пластилин. Питер и Старк оборачиваются и смотрят на него широко раскрытыми глазами, и гнев со страхом немного успокаиваются в нем, когда он видит, что они сидят на приличном расстоянии друг от друга, между ними находится стол, и они просто разговаривают.
- Питер, - сразу же говорит он, неспособный скрыть напряжение в своем голосе. – Ты в порядке?
Питер вопросительно поднимает бровь и в замешательстве окидывает себя взглядом:
- Да? – наполовину говорит, наполовину спрашивает он, явно не понимая, почему Баки спрашивает, прежде чем снова смотрит на него и его глаза слегка расширяются. – У тебя все нормально?
Баки рассматривает их еще мгновение, позволяя себе осознать, что это не то, о чем он думал, что все в порядке.
- Да, - говорит он, его нервы на пределе, и Питер выглядит не убежденным. – Завтрак готов. Иди наверх и поешь, пока не остыло.
- Ладно, - говорит Питер, оглядываясь на Старка и улыбаясь ему, тепло и искренне. На столе перед ним лежит большой бумажный пакет, Питер поднимает его и засовывает под мышку, когда встает. – Еще раз спасибо, мистер Старк.
- Без проблем, парень, - отвечает Старк, его плечи немного напряжены, а руки беспокойно ерзают по столу. – Ты можешь приходить сюда, когда захочешь.
Питер широко улыбается, явно взбудораженный, совершенно не замечая ожесточенного взгляда, которым Баки пригвождает Старка.
- Это было бы здорово! – говорит он, затем подходит к Баки с пакетом в руке, уже готовый присесть ему на уши. – Пап, это потрясающее место, оно намного более продвинутое, чем лаборатория робототехники в школе! Нед бы точно обалдел, если бы оказался здесь.
- Уверен, что так и было бы, - говорит Баки, головой кивая в сторону лестницы. – Давай, иди.
Лицо ребенка слегка вытягивается, и Баки чувствует укол вины, ненавидя то, что он отмахнулся от него подобным образом.
- А ты разве не идешь?
Баки поднимает голову, ловит взгляд Старка и удерживает его.
- Через минуту, - говорит он.
- Ладно, - снова говорит Питер, посылая Старку еще одну благодарную улыбку, прежде чем покинуть лабораторию и начать подниматься по лестнице. Баки отпускает раздавленную ручку и тихо закрывает за собой дверь.
- Питер сказал мне, что ты просто мастер на все руки, - говорит Старк, легкомысленно глядя на него. – И я надеюсь, это правда, потому что в противном случае я тебе выставлю счет за это.
- На твоем месте я бы меньше беспокоился о доме, а больше о своем скелете в шкафу, - холодно отвечает Баки.
- Прошу прощения?
Баки движется вперед, наблюдая, как Старк все сильнее напрягается по мере его приближения, пока не встает по другую сторону стола, упершись в него ладонями. Старк откидывается назад, отчаянно пытаясь выглядеть невозмутимым, но он скрещивает ноги, а его пальцы барабанят по столу еще быстрее.
- Я пытался понять, чего ты хочешь, - тихо говорит Баки, его тон ровный и холодный, а взгляд – тем более. – Ломаю голову, чтобы понять, что ты хочешь от моего ребенка. И, честно говоря, независимо от того, к какому выводу я прихожу, в нем нет ничего хорошего.
Он наклоняется немного ближе, его левая рука поднимается, чтобы схватить Старка за плечо, когда тот пытается откинуться назад, удерживая его неподвижно, давая ему возможность почувствовать хватку и давление своей руки.
- Надеюсь, само собой понятно, - копирует его Баки, - что если ты когда-нибудь прикоснешься к этому ребенку, Старк, на этой планете не хватит ни денег, ни технологий, ни сверхчеловеческой силы, чтобы спасти тебя от меня, - он усиливает свою хватку, наблюдая, как лицо Старка искажается от боли. – Я убью тебя. Не забывай об этом.
На лице Старка боль смешивается с чем-то еще, предоставив Баки минутную паузу для попытки понять что это. Под болью Старк кажется удивленным, но не так, когда Баки вломился к ним. Удивление на секунду превращается в замешательство, а затем, к недоумению Баки, вырастает в обиду.
- Какого хрена? – говорит Старк, стряхивая его руку с плеча. Баки позволяет ему. – Ты серьезно прямо сейчас сыпешь угрозами, как отец потенциальному ухажеру?
Баки хмурится:
- О чем ты говоришь?
- Это ты о чем говоришь? – Старк встает, выглядя настолько по-настоящему оскорбленным, что ход мыслей Баки заходит в тупик. – Я рискую своей шеей, чтобы уберечь твою задницу киборга от тюрьмы в Ваканде, и это моя благодарность?
- А что, по-твоему, я должен был подумать? – говорит Баки, выпрямляясь и чувствуя себя глупо, подвергнувшись жесткой критике со стороны Старка. – С тех пор, как ты его увидел, ты странно заинтересован в нем, ты все время предлагаешь взять его к себе, а потом притащил его сюда и сказал своем роботу-дворецкому не говорить мне зачем? Тебе не кажется, что это пиздец как подозрительно?
- Может быть, тебе, - говорит Старк без агрессии, поднимая в знак капитуляции руки. – Но я нахожусь по другую сторону от этого, Барнс. По-твоему мои действия кажутся подозрительными тебе? А какими, ты думаешь, мне кажутся твои?
- Что?
Старк спокойно смотрит на него и жестом указывает на дверь, как будто Питер все еще стоит там.
- Я ищу этого ребенка много дней, и когда нахожу его, он находится с международным террористом-убийцей, который в лучшем случае, не в состоянии контролировать свои действия на сто процентов, - он поднимает руку, начиная все перечислять, считая на пальцах. – За неполные двадцать четыре часа, что я наблюдал за вами, я видел, как яростно ты начинаешь защищать – хотя я больше склонен называть это собственичеством – я видел, что вы, парни, обнимаетесь больше, чем любой подросток должен хотеть это делать с взрослым, которого он знает только год, я видел, как он демонстрировал достаточно признаков тревоги, чтобы назвать это расстройством, не говоря уже о том, что у него явная задержка роста, также я знаю, что вы, парни, разделяли однокомнатную квартиру прямо из фильма ужасов, и в довершение всего, он кажется полностью зависимым от тебя.
- Он мой ребенок, - заявляет Баки, оскорбленный, хотя Старк его еще ни в чем не обвинил. – Конечно, он зависит от меня.
Старк разглядывает его, прикидывая:
- Похоже, ты тоже очень зависишь от него.
- Что именно ты хочешь этим сказать? – спокойствие в собственном голосе удивляет его. – Да, мы ближе друг другу, чем в обычных семьях, и мы находим утешение друг в друге, наверное, больше, чем это происходит в обычных семьях, но этот ребенок прошел через многое. Ты понятия не имеешь, что пережил Питер.
- Да, - говорит Тони. – Согласен.
Баки суживает глаза, его тело принимает оборонительную позу, несмотря на все его усилия.
- Если бы ты знал так много, как говоришь, ты бы понимал, что Питеру со мной ничего не грозит.
Лицо Старка слегка меняется, к замешательству Баки, становясь почти полным раскаянья.
- Я знаю это, - тихо и надменно говорит он, будто заставляя себя посмотреть Баки в глаза, - … теперь.
- Что?
Тони вздыхает, отодвигаясь и отходя от стола, чтобы подойти к рабочему столу с голографическим монитором.
- Не думаю, что ты опасен для него, - неохотно говорит он, как будто не может признать, что был неправ. – Я поторопился с суждениями.
Баки не может скрыть удивления в своем голосе:
- Это не очень-то похоже на извинение.
Старк поворачивается и пригвождает его широко раскрытым недоверчивым взглядом:
- Алло, ты только что обвинил меня в том, что я настоящий монстр, где мои извинения? – он по настоящему, драматично прижимает руку к груди, и Баки физически не в состоянии удержаться от ухмылки. – А также учитывая все вышеперечисленное, позволившее избежать тюрьмы и, возможно, казни? Немного благодарности не помешало бы.
- Я поблагодарю тебя за гостеприимство, когда ты перестанешь пытаться отобрать у меня ребенка, - честно говорит ему Баки, возвращая тон разговора к более серьезному. – И когда ты скажешь, какого черта он тебя так интересует?
Выражение лица Тони напрягается, как будто он пытается контролировать его и терпит неудачу. Он опускает глаза, потирая затылок от стыда или смущения, или от того и другого разом, и говорит:
- Я собирался усыновить его.
- Что?
Мгновение Старк молчит, словно борясь с собой, чтобы решиться. Он снова ерзает, потом вздыхает, засовывая руки в карманы.
- Человек-паук, - он снова вздыхает, ничего не проясняя. На растерянное выражение лица Баки он достает свой телефон и показывает голографический экран, нажимая на кнопки, пока не начинает проигрываться видео. Сердце Баки замирает, когда он смотрит закольцованное видео Питера в тот день, когда он остановил автобус, вовремя приземлившись перед ним и принимая на себя всю его тяжесть. Видео останавливается как раз перед тем, как Баки должен был выскочить из толпы и подбежать к нему, и он не может сказать по лицу Тони, знает тот об этом или нет.
- Когда я увидел это видео, я подумал, черт возьми, этот ребенок кое-что может. Поэтому я попросил Пятницу сохранять все, что она сможет найти, связанное с этим Человеком-пауком на случай, если нам когда-нибудь понадобится его помощь.
Он закрывает видео и убирает телефон, его спина все еще остается напряженной.
- Когда все это дерьмо с соглашением началось, я мимоходом отметил, что, возможно, пришло время ввести Человека-паука в эту солянку, но Пятница сказала мне, что его не видели на протяжении нескольких месяцев, - после чего Тони смотрит на него, незло, но серьезно. – И я забеспокоился. В некотором смысле я немного винил себя за то, что я не удосужился проверить раньше. Не потребовалось много усилий, чтобы выяснить его тайную личность, - он ухмыляется Баки, поддразнивая. – Как для умного ребенка, он никогда не догадывался, что на крышах и в переулках есть более чем достаточно камер. Хватало кадров, где он снимал маску, чтобы составить профиль, а затем база данных сделала всю работу.
Баки вздыхает, сопротивляясь желанию спрятать лицо в ладонях, и Старк широко улыбается ему, прежде чем взять себя в руки.
- Как только у меня появилось имя, я начал изучать его прошлое, и… - Тони замолкает, взглядом уставившись куда-то вдаль. – Ну, будучи сам сиротой, признаю, что у меня практически сразу появились теплые чувства к нему.
Внимая ему, Баки опускается на стул, который до этого занимал Питер, продолжая слушать.
- Я почувствовал себя обязанным помочь ему, когда прочитал, что его родители умерли. Но когда я узнал, что его тетя и дядя тоже умерли, и что он оказался в системе, ну, что тут можно сказать, - Тони подсаживается на поверхность стола, положив локти на колени. – Я немедленно позвонил и узнал, что я должен сделать, чтобы подать заявление на усыновление.
- Почему? – спрашивает Баки, не в силах сдержаться. – Питер не единственный сирота в Нью-Йорке. На тот момент ты даже еще не встречался с ним.
Тони улыбается, сжимая руки вместе.
- Не встречался, но у меня были подробные заметки его школьных кураторов, консультантов, прошлых учителей, и так далее. Единственное, что бросалось в глаза, был откровенно идиотский отчет, составленный его социальным работником, который, мягко говоря, представил Питера не в очень хорошем свете. Это настолько отличалось от всего, что все остальные говорили о нем, что мне пришлось изучить его. И когда я понял, что все это чушь собачья, и что этот ребенок не только дважды осиротел, но также подвергся жестокому обращению и был назван лжецом за это, что ж. У меня действительно не было выбора, кроме как вмешаться.
- Вмешаться?
- То, что следовало сделать его социальному работнику, - объясняет Тони. – Я обошел все приемные семьи и сам все выяснил. Было нетрудно заметить признаки жесткого обращения, так как я действительно воспользовался глазами, - в сухости голоса Старка каким-то образом проскальзывает юмор, но ни один из них не смеется; Тони выглядит взвинченным от беспокойства, а Баки чувствует скапливающееся напряжения от гнева. – Я сделал несколько звонков, чтобы убедиться, что ни один из этих ублюдков больше не приблизится к ребенку, но Питера я не нашел. Последний дом, который я посетил, был каким-то жутким приютом для мальчиков с этой ужасной религиозной леди, которая управляла им, и она была абсолютно бесполезна. Потребовалось десять минут показывать ей фотографии Питера, чтобы она вспомнила, что не видела его больше года.
В Баки одновременно вспыхивают два чувства – прежде всего ярость оттого, что Питер вообще оказался в руках таких людей, и облегчение оттого, что он нашел его, когда это случилось.
- Так что единственное место, которое я отложил, чтобы посмотреть, была его школа, если бы это все не рвануло – извини, но это не игра слов – когда нас попросили привезти тебя, и Стив психанул и ушел в самоволку. Если бы ничего этого не случилось, я бы появился в его школе и спросил его, не хочет ли он остаться со мной.
- Зачем? – снова спрашивает Баки, все еще полный подозрений, несмотря на то, что распознал искренность в тоне собеседника. Тони смотрит на него, более откровенно, чем до сих пор, рассматривая Баки так, как будто в первый раз, с тех пор как они встретились, тот не вызывает в нем чувства неприязни своим присутствием.
- Я знаю, как тяжело жить, когда у тебя нет семьи, - говорит Тони, как будто его убивает необходимость сказать это. – Или еще хуже, когда у тебя есть семья, но они только используют тебя. Я не хотел, чтобы это случилось с ним. Так что, может быть, мне любопытно, что ребенка, который смог пройти через такие трудности, все вокруг продолжают описывать, как луч солнца, можешь подать на меня в суд за это, - он пожимает плечами, стараясь выглядеть беспечным, но Баки лучше, чем кто-либо, понимает, что что-то заставило Тони почувствовать ответственность за Питера. – Подумал, что, по крайней мере, с ним стоит встретиться.
- Послушай, - говорит Баки, вздыхая, кладя руку на стол, так как вес металла начинает мешать. – Я понимаю, что ты… просто пытаешься помочь, но независимо от этого, попытка разлучить нас недопустима. Мне все равно, насколько хорошие у тебя намерения. Ты не заберешь его.
Старк пристально смотрит на него, раскидывая руки в стороны, как будто охватывая пространство вокруг них.
- Разве, похоже, что я пытаюсь забрать его? Ради бога, Барнс, ваши спальни разделены только одной стеной. Ты был весьма красноречив в том, что мы не разлучаем вас, и мы это сделали, - его ершистый хмурый вид усиливается, подчеркивая резкие линии на его лице, которых не было несколько мгновений назад. – Да, я предлагал присмотреть за ним. Ключевое слово здесь. Предлагал. За какого гоблина – похитителя детей – ты меня принимаешь?
- Вчера ты казался совершенно непреклонным в том, что он не может остаться со мной, - отвечает Баки, прищуриваясь. – Похоже, тебе было все равно, чего мы оба хотим, поскольку ты поступаешь правильно.
Невыносимо, что это качество Старк, похоже, разделяет вместе со Стивом.
- Невольно ты постоянно находишься на расстоянии одной фразы от убийства людей, - отвечает Тони, но его хмурый вид исчезает, и его место занимает спокойный, почти сочувствующий взгляд. – Прости, если вчера я думал, что оставлять ребенка на твое попечение не такая уж хорошая идея.
Баки моргает, нахмурив брови:
- Вчера?
- Да, что ж, - быстро говорит Тони, спрыгивая со стола и потягивая спину. – Как я уже сказал, я поторопился с суждениями. Не пойми меня неправильно, но тебе нужна профессиональная помощь, прежде чем я совершенно буду спокоен, позволяя тебе растить ребенка, но предоставить тебе эту помощь – это то, что я, по крайней мере, могу сделать. Наверное.
Баки позволяет тишине повисеть между ними, прежде чем спросить:
- Что такого сказал Питер, что изменило твое мнение?
- Это сказал не Питер, - говорит Тони. – Это сказал ты.
- Что я сказал?
- Прошлой ночью, - уточняет он. – Прости, да, я слушал. Опять же, можешь подать на меня в суд, я просто стараюсь быть осторожным в отношении того, чтобы позволить убийце свободно разгуливать по своему дому. В любом случае, я слышал, что ты дал Питеру выбор, чтобы выбраться из всего этого, и я кое-что понял.
- Что же? – спрашивает Баки.
Тони смотрит в пол, не спеша отвечать, и когда он снова поднимает глаза и встречается с ним взглядом, его лицо наполняется поразительным количеством эмоций.
- Есть много детей, у которых нет родителей, которые любят их, - говорит он. – Я не собираюсь отнимать его у родителя, который это делает.
***
К тому времени, когда Баки покидает подвал и направляется обратно наверх, он не уверен, как относиться к их заключению в этом странном месте и к их еще более странному тюремщику. Часть его все еще категорически не доверяет этому человеку и его предполагаемым добрым намерениям, но другая часть, так сказать неуемная часть, была отчасти – ну, за неимением лучшего слова – очарована его прямотой и его, похоже, искренним желанием помочь. Баки может понять, почему он так нравится Стиву и почему тот доверяет ему, чего бы это ни стоило.
Но он по-прежнему не знает, что на самом деле чувствует по отношению к ним обоим. Стив казался более открытым к изменению своего мнения после осознания, насколько Питер важен для Баки, а Тони казался более открытым к изменению своего мнения после осознания, насколько Баки важен для Питера, и он понимает, что должен быть благодарен за это, но не может совсем заставить себя потерять бдительность. Все еще слишком много тревоги, слишком много здорового опасения, говорящего ему быть готовым каждую секунду к любому сюрпризу, необходимость иметь план, чтобы забрать Питера и убежать при первых признаках опасности.
Напряжение и тревога спадают, по крайней мере, на некоторое время, когда он поворачивает за угол и видит Питера, стоящего на кухне и с головы до ног залитого солнечным светом, струящимся из больших открытых окон. В этом есть что-то такое, из-за чего тот выглядит находящимся в безопасности, охваченный этим светом и возящийся с микроволновкой с умиротворенным выражением на лице. Он выглядит так, как будто здесь ничего не может причинить ему вред, и на мгновение Баки позволяет себе поверить, что это правда.
- Ты не ел? – спрашивает он, наблюдая, как Питер вынимает из микроволновки полную тарелку и одновременно ставит в нее такую же полную. Питер смотрит на него через плечо, немного смущенно улыбается и говорит:
- Э-э, нет, извини. Я хотел дождаться тебя.
- В разогретом виде будет не так вкусно, - говорит Баки, хотя предполагает, что уже поздно что-либо предпринимать.
- Тогда не надо было так надолго задерживаться, - дразнится Питер, смеется и ныряет в сторону, когда Баки шутливо щелкает его.
Они садятся есть за большую барную стойку, и Питер, не теряя времени, сразу же приступает к возбужденной болтовне, которую он, наверное, до смерти хотел начать с тех пор, как покинул лабораторию.
- Мистер Старк показывал тебе свой 3D-принтер? Он гораздо более продвинутый, чем те, что у нас в школе. Клянусь, он прямо из «Стар Трека»! Нед сошел бы с ума, если бы раздобыл такой. Я могу только надеяться, что он использует свой талант в благих целях.
- Вам, парни, будет о чем поговорить, когда мы вернемся домой, - говорит Баки.
Питер улыбается, но его плечи слегка опускаются, и он вздыхает, глядя на свою уже пустую тарелку.
- Жаль, что я не могу позвонить ему.
Баки мягко ерошит его волосы, когда встает и относит посуду в раковину.
- Я знаю, мелкий. Мне тоже жаль.
- Как ты думаешь, мы здесь долго пробудем? – спрашивает Питер, присоединяясь к нему у стойки и начиная помогать споласкивать и сушить посуду, пока Баки моет.
- Я не уверен, - честно отвечает он, чувствуя, как возвращается беспокойство. Он бросает взгляд на Питера и борется с искушением засыпать его вопросами, не желая, чтобы тот заметил недоверие Баки к их временным соседям еще больше, чем уже есть. Независимо от того, какие конфликты могут возникнуть между ним и Стивом с Тони, нет никаких причин, по которым Питер должен знать об этом, это только еще больше расстроит его.
Баки вздыхает и спускает воду из раковины.
- Питер, - начинает он, вытирая руки. – Послушай… я знаю, что Старк очень любезен и щедр, и он помог нам в трудной ситуации, но я хочу, чтобы ты знал, что ты не должен делать то, что он говорит.
- Я знаю, - говорит Питер, следуя его примеру и вытирая собственные руки. – Я уже сказал ему, что не поеду с ним.
Баки вздрагивает от удивления.
- Сказал? – говорит он и Питер кивает. – Что он сказал?
Питер широко улыбается, радостно и возбуждено, наклоняется и поднимает бумажный пакет, который он оставил лежать на стойке, и с радостным видом протягивает его Баки:
- Он дал мне это.
Баки заглядывает в пакет:
- Что это?
- Одну секунду, - Питер разворачивается и бросается в коридор. – Я покажу тебе!
Это занимает минуту, но затем Питер выходит из коридора, возвращаясь обратно, и Баки выпрямляется и оглядывает его широко раскрытыми удивленными глазами.
- Черт возьми, парень, посмотри на себя…
- Хорошо? – говорит Питер, и Баки слышит улыбку в его голосе, но он не может видеть ее под красной маской, обтягивающей лицо, как и весь костюм тело. На костюме есть едва заметный узор паутины и большие белые глаза, что полностью соответствует имени Человека-паука.
- Он сделал тебе это?
- Ага, - говорит Питер, задирая маску на лоб, и он выглядит настолько искренне счастливым, что это пугает Баки. Он выглядит, как будто находится в своей стихии, как будто родился в этом костюме. – Разве это не здорово? Он такой высокотехнологичный. Я так сильно хочу полетать на паутине.
- Потолки здесь достаточно высокие, - шутит Баки. – А если серьезно, Питер, он тебе очень идет. Давно тебе было пора сделать апгрейд, - он улыбается, но чувствует, как в груди появляется чувство неуверенности. Он никогда бы не смог подарить Питеру что-то подобное. – Больше никаких плохо пришитых удлинителей рукавов.
Питер смеется и заканчивает стягивать маску, затем останавливается и бросает взгляд за спину Баки. Баки поворачивается, прослеживает за его взглядом и видит Стива, стоящего рядом и наблюдающего за ними. Стив улыбается и входит с вежливым:
- Доброе утро.
- Доброе, - говорит Баки, чувствуя себе странно, как только произносит это.
Стив подходит к нему и останавливается рядом, с любопытством изучая Питера:
- Новый костюм?
- Э-э, да, - говорит Питер. Нервно. – Мне его дал мистер Старк.
На лице Стива появляется удивление:
- Когда? Только что?
Питер кивает, и Баки собирается сказать ему пойти переодеться, чтобы предоставить ему выход из затруднительного положения, когда Стив снова улыбается и спрашивает:
- Ну, тогда, как насчет небольшого спарринг-матча, чтобы ты мог испробовать его?
-
-
22.11.2019 в 20:35-
-
22.11.2019 в 21:09-
-
22.11.2019 в 21:14я в шапку толком не ходила) только убедилась, что нет моих сквиков и все))
-
-
23.11.2019 в 10:05-
-
23.11.2019 в 14:22-
-
28.11.2019 в 20:49как же хорошо автор разрулил это эмоциональное напряжение между этими троими
я думала, что Баки не сможет сдержаться после слов об усыновлении, но какой он все-таки тут умничка